— Только в управлении, больше негде, — ответил Коля. — Других подходящих зданий нет.

Действительно, в этой ситуации терять деревне нечего. В партизаны, как это ни странно, уйти не удастся. В Белоруссии партизаны выживали за счёт того, что немцев больше интересовал фронт, а партизанское движение было лишь досадной и назойливой помехой. Люди жили в деревнях, кормили партизан в лесу. Это потом, когда появился в Белоруссии батальон, составленный из наших предателей, немецких уголовников и психопатов под командованием такого же маньяка Дирлевангера, именно тогда началось массовое истребление мирных жителей. И ведь не один такой батальон был.

Да и то следует сказать, что безнаказанным такое не оставалось. Одна рота дирлевангеровских палачей была поголовно перебита после сожжения деревни Борки вместе с жителями. Доставалось и другим.

Здесь же, когда все деревни в этом малонаселённом краю под контролем у бандитов, особо не напартизанишься. Мало деревень, все под надзором. Придёт банда, спалит деревню, а в остальные гарнизоны поставит. Потому что у них главная задача не фронт обеспечивать за тридевять земель, а самим себе спокойную и сытную жизнь прямо здесь. С голоду здесь вымрут партизаны. Выход один — отходить к Нижнему и селиться за Волгой, там они будут под защитой. Что военные, что «кремлёвские» их в обиду не дадут. И земли там хватает, работа найдётся.

— Пётр, командуй в селе грузиться, — сказал я. — Всё, что можно, на грузовики, население готовь к выходу. Сегодня бандиты не ударят. Пока соберут силы, пока разведку проведут… Не раньше, чем завтра. Да и то вряд ли, пара дней у вас есть как минимум. Сколько вас здесь?

— Почти пятьсот человек будет.

— А мужиков, способных воевать? Хоть как-нибудь, хоть просто выстрелить в нужную сторону?

— Всех и видишь. Около пятидесяти, не больше. Разбегается деревня, стариков у нас больше всего.

— Значит, так, слушай мою команду, — взял я инициативу на себя. — Коля, едешь с нами. Кроме тебя ещё кто-то в деревне в железнодорожных делах соображает?

— Никто, — мотнул головой здоровяк.

— Жаль. Ладно, всё равно с нами. Тебе десять минут одеться, экипироваться. Берёшь двойной боекомплект к автомату как минимум, гранаты… в общем, сам сообрази, — я повернулся к бывшему директору школы. — Пётр, собирай людей, трупы обдирайте как липку. Шлемы, броники, всё, что у них есть. Брезгливых на хрен, всё отмыть и экипироваться. Людей раздели на две группы — в первую умеющих воевать, а во вторую собери тех, кто вообще ни бум-бум. Первой группе раздай автоматы, второй — карабины. Обязательно найди хотя бы пару пулемётчиков. Кто ленту умеет заправить и со ста метров в дом попасть. Вы, деревенские, все служили, так что пусть вспоминают, как это делается. Понял?

— Понял.

— К пяти утра с ними всеми ты должен быть здесь. В карте разбираешься?

— Разбираюсь, — кивнул Пётр. — Будем. А что с колонной гражданских делать?

— Соберёшь их вот здесь, у оврага. Тут как раз пара километров. Оставишь с ними тройку людей с оружием, если вдруг мертвяк на них какой выйдет. А остальных вперёд, понял?

— Понял.

— Выполняй. Стой! Отставить! Не выполняй!

— Что? — обернулся Пётр.

— Вы же колхоз, верно? У вас удобрения должны быть, — сказал я, почувствовав электрические разряды в затылке от охватившей меня идеи.

Как-то всё увязалось у меня в голове: «все в одном здании», «колхоз с удобрениями», «по бризантности аммиачно-селитренные ВВ уступают тротилу, но по фугасности его значительно превосходят» и так далее.

— Верно, — подтвердил тот. — Недавно закупили на сезон. Аммиачная селитра, в мешках по пятьдесят килограмм. Взрывчатку хочешь сделать?

— Влажность замеряли? — уточнил я.

— Не знаю, сейчас спрошу.

Пётр убежал и через минуту вернулся с каким-то длинным и худым мужиком в очках, с одним треснутым стеклом. Я повторил ему свой вопрос, он ответил:

— Не замеряли, но не больше одного процента должна быть. Мы с Новомосковского «Азота» получаем, у них всегда так. И герметичность упаковки не нарушена. Взрывчатку сделать хочешь?

— Не кристаллизовалась?

— Когда? — удивился он. — Только с завода ведь!

— Тогда и делать ничего не надо, это готовая взрывчатка, — отмахнулся я. — Автоприцеп у вас есть?

— Есть.

— Накидайте в него мешков и тащите с собой. Дальше я всё сам сделаю.

— Хорошо. Сам отберу самые лучшие мешки. Тонны хватит? — уточнил специалист по удобрениям.

— За глаза, — даже замахал руками я.

— Но если хочешь, можем смешать с чем-нибудь. Время есть, и рабочие руки есть. Засыплем в передвижной миксер с РБУ [56] и смешаем. Никаких проблем.

— Мазут есть?

— Солярка есть.

Аммиачная селитра действительно уже готовое взрывчатое вещество, да больно уж капризное. Влажность за три процента выйдет — не взорвётся. Слежится или кристаллизуется — тоже не взорвётся или взорвётся не полностью. А вот если смешать с мазутом, сырой нефтью или соляркой, то водостойкость резко растёт. Главное — не дать испариться жидкости. А для этого нужны бочки, и нефтепродукты нужны максимально вязкие.

— Масло машинное возьмите. Смешайте с соляркой, пока как мазут не станет. И смешивайте из расчёта двадцать процентов солярка, а остальное — селитра. Бочки есть?

— Бочек нет. Есть одна бочка-прицеп, на две тонны. В неё можем всё это забросать потом.

— Ну и заполняйте, сколько наберёте, — даже обрадовался я такому решению. — Но пару-тройку мешков всё же прихватите, и ещё оберните дополнительно.

— Сделаем, — кивнул мужик в треснутых очках.

— Да, вот ещё совет. Пару-тройку центнеров в подбитый «Водник» загрузите, между мешками заложите пару-тройку гранат, а от них растяжку на дверь. Можно больше, чтобы хорошо рвануло. Сумеете?

— Сумеем, — кивнул тот. — Сюрприз оставить хотите?

— Хочу.

— Ну и верно. Селитры у нас много, вообще с полтонны загрузим. Мы ещё и вон в ту машину напихаем. — Он показал рукой на подбитую «маталыгу».

— Ну и прекрасно.

— Хорошо.

Он ушёл, а я задумался. Единственный шанс спасти людей — это вывезти их по железной дороге. Движение на ней встало, контактная сеть не работает, бандиты наверняка никакого наблюдения за ней не ведут. А если мы сумеем прицепить платформы к маневровому тепловозу, то вполне можно догнать поезд до Бора, до взорванного железнодорожного моста. Тут ведь совсем не далеко, чуть больше пары сотен километров. А заодно двух зайцев убьём — всё внимание противника, который ещё не занят внутренними дрязгами, направится туда. А мы на своём «бардаке» помаленьку двинем дальше, лесами да перелесками, к конечному пункту нашего маршрута.

Коля подготовился к выходу как раз за десять минут, натянув на чёрный спортивный костюм чёрный же, почти целый броник, снятый с командира «эсэсовцев». Нормально, не слишком заметно в темноте будет. Мужики не просто снимали с убитых снаряжение, но и обувь, и камуфляж. Всё верно, не до брезгливости теперь. Всё пойдёт в дело.

— Дорогу до станции хорошо знаешь?

— С закрытыми глазами пьяный дойду.

— Отлично. Место, где машину укрыть можно, знаешь?

— Там где угодно можно укрыть. Лес кругом.

— Ну и отлично. По коням.

Наш слегка испятнанный пулями «бардак» снова рванул вперёд, мы разместились на броне. Заодно на ходу я взялся набивать магазины к СВД. Всё же полезная штука снайперка. Равно как и пулемёт, на открытом пространстве она позволяет разорвать дистанцию боя так, чтобы «вывести из оборота» обычное стрелковое оружие противника или свести его эффективность к минимуму. Мы сегодня напали на целую банду всего впятером, но у нас была вот эта самая СВД. А у противника не было ни одной, у нас были два пулемёта ПК, башенный и на сошках, а у противника они были в оцеплении и погибли первыми, а ещё у нас был сверхмощный КПВТ, который мог всё, что попадало в сектор, расстреливать на выбор. А наша совсем не тяжёлая броня сделала всё стрелковое оружие противника просто бесполезным.